Немного о кульутре варгейма за рубежом

В России, как это не прискорбно сознавать, культура варгейма все еще находятся в зачаточном состоянии и подобное увлечение  взрослого человека вызывает у окружающих в лучшем случае улыбку. В то время как на их "исторической родине" в Англии они уже в середине прошлого века были столь распространены, что о них писали в художественной литературе как о чем-то самом собой разумеющемся. Вот отрывок из книги "Филе из палтуса" замечательного английского писателя - натуралиста Джеральда Даррела. Все его книги автобиографичны и тут он описывает то, что произошло с ним в 1939 году, когда он с семьей в преддверии Второй мировой войны вернулся с о. Корфу в Англию:.


"Мы выпили рюмку-другую портвейна, и полковник закурил тонкую манильскую сигару. Покурив и допив портвейн, он решительно вставил в глаз монокль и посмотрел на меня.
      - Как насчет того, чтобы подняться наверх и поиграть?
      - Гм... О какой игре вы говорите? - осторожно справился я, полагая, что сейчас может начаться ухаживание, если он к этому расположен.
      - Силовая игра, - ответил полковник. - Поединок умов. Модели. Ты ведь любишь такие игры?
      - Гм... Ну да, - сказал я.
      - Тогда пошли, - распорядился он. - Пошли.
      Мы снова проследовали через холл, затем поднялись по лестнице в небольшое помещение, которое явно служило мастерской: у одной стены стоял верстак, над ним висели полки с красками в банках, паяльниками и всякими таинственными предметами. Судя по всему, полковник был не прочь что-нибудь смастерить на досуге. Тем временем он распахнул следующую дверь, и моему взору открылось поразительное зрелище - огромное помещение площадью примерно двадцать на двадцать пять метров. Как я понял, его составили соединенные вместе верхние комнаты всех четырех домов, принадлежащих полковнику. Но больше размеров меня поразило то, что находилось в этом зале. В обоих концах стояло по крепости из папье-маше, высотой около метра, шириной около полутора метров. Вокруг крепостей выстроились сотни поблескивающих оловянных солдатиков в яркой униформе, и рядом с ними стояли танки, военные грузовики, зенитные пушки и прочие виды оружия. Словом, готовое поле битвы.
      - Ага, - полковник радостно потер руки, - удивил я тебя!
      - Видит Бог! - отозвался я. - Пожалуй, я в жизни не видел столько оловянных солдатиков.
      - Не один год собираю, - сообщил полковник. - Не один год. Я покупаю их прямо на фабрике, покупаю некрашеные и раскрашиваю сам. Так оно куда лучше получается. Почище и поаккуратнее. И более реалистично.
      Я наклонился, поднял одного солдатика и убедился в правоте полковника. Обычно оловянные солдатики раскрашены кое-как, но над этими поработала искусная рука. Можно было даже различить выражение лица.
      - Ну так, - сказал полковник, - теперь мы сыграем, начнем с короткого гейма, проведем, так сказать, репетицию. Конечно, когда ты освоишься, можно придумать что-нибудь посложнее.
      Изложенные им правила игры оказались достаточно простыми. У каждого участника была своя армия. Соперники бросают кости, и тот, кто набрал больше очков, начинает игру в роли нападающей стороны. Он снова бросает кости и в зависимости от числа выпавших очков передвигает любой из своих батальонов в желаемом направлении и открывает огонь из полевых пушек или зенитных орудий. Пушки были снабжены пружинками и стреляли спичками. Пружинки были на редкость упругими, и спички с невероятной скоростью летели через весь зал. Там, где они падали, все в радиусе десяти сантиметров считалось выведенным из строя. Так что прямое попадание в какой-нибудь отряд наносило противнику существенный урон. У каждого участника была маленькая мерная лента, которой он определял пораженную площадь.
      Я был в восторге от этой затеи, особенно потому, что она напомнила мне игру, которую мы сами придумали, когда жили в Греции. Мой брат Лесли, чье увлечение пушками и кораблями не знает пределов, собрал целую флотилию игрушечных линкоров, крейсеров и подводных лодок, которые мы расставляли на полу и устраивали морской бой, но в отличие от игры, придуманной полковником, мы поражали цель стеклянными шариками. Требовался острый глаз, чтобы на неровном полу попасть шариком в крейсер.
      Итак, мы бросили кости, и мне выпало быть агрессором.
      - Xa! - воскликнул полковник, проникаясь воинственным пылом. - Мерзкий гунн!
      - Цель маневра заключается в том, чтобы попытаться захватить крепость противника? - справился я.
      - Что ж, попытайся, - ответил он. - Или попробуй разрушить ее, если сумеешь.
      Я скоро понял, что в этой игре важно отвлечь внимание противника от одного из флангов, чтобы быстро продвинуться там, когда он этого не ожидает. Подвергнув его войско непрерывному артиллерийскому обстрелу - спички так и летали по воздуху, - я одновременно передвинул два батальона вплотную к его передовой.
      - Злодей! - кричал полковник всякий раз, когда ему приходилось измерять площадь вокруг упавшей спички. - Грязная свинья! Проклятый гунн!
      Лицо его заметно порозовело, и глаза увлажнились так, что он был вынужден то и дело протирать монокль. - Ты чертовски меток! - негодовал он.
      - Вы сами виноваты, - кричал я в ответ. - Собрали в кучу все свое войско. Идеальная мишень.
      - Это входит в мою стратегию. Не учи меня стратегии. Я старше тебя и по возрасту, и по званию.
      - Как вы можете быть старше по званию, если я командую целой армией?
      - Без дерзостей, самонадеянный мальчишка!
      За два часа игры я почти полностью уничтожил войско полковника и утвердился перед самой крепостью.
      - Сдаетесь? - крикнул я.
      - Никогда! - ответил полковник. - Никогда! Сдаться проклятому гунну? Ни за что на свете!
      - Что ж, тогда я ввожу в бой саперов.
      - Это еще зачем?
      - Чтобы взорвать вашу крепость.
      - Крепость взрывать нельзя, - возразил полковник. - Это не по правилам.
      - Ерунда! - ответил я. - Во всяком случае, немцы никаких правил не соблюдают.
      - Грязный прием! - взревел он, когда я успешно взорвал его крепость.
      - Теперь сдаетесь?
      - Нет, я буду стоять до последнего, проклятый гунн! - крикнул полковник, лихорадочно ползая на четвереньках по полу и передвигая своих солдат.
      Однако, как он ни отбивался, я загнал остатки его войска в угол и окончательно разгромил.
      - Боже мой! - выпалил полковник, вытирая вспотевший лоб. - В жизни не видел такого боя. Как тебе удается стрелять так метко, если ты впервые играешь в эту игру?
      - Ну, у нас была похожая игра, только мы поражали цель стеклянными шариками, - объяснил я. - Главное - точно оценивать расстояние и направление в стрельбе.
      - Черт возьми! - сказал он, глядя на свою разгромленную армию. - Однако мы славно поиграли и славно сразились. Сыграем еще раз?
      И мы продолжали играть, и полковник все сильнее горячился, наконец я взглянул на часы и обнаружил, к своему ужасу, что уже час ночи. Очередной бой был в разгаре, а потому мы оставили все как было, и на другой день я снова пришел вечером к полковнику, и мы довели игру до конца. С той поры я проводил у него два-три вечера в неделю, и мы сражались на полу огромной комнаты, и он получал от игры великое удовольствие - почти такое же, как я.
      Но вот однажды мама объявила, что нашла наконец подходящий дом, можно уезжать из Лондона. Я здорово огорчился - приходится расстаться со своей работой и с друзьями, мистером Белоу и полковником Энстратером....

      ...Я простился с ним, а вечером отправился к полковнику, чтобы в последний раз сыграть в его любимую игру. После игры - я дал ему выиграть - мы спустились вниз.
      - Знаешь, дружище, я буду скучать по тебе. Сильно скучать. Но ты поддерживай связь, ладно? Не забывай. У меня тут... гм... маленький сувенир для тебя.
      И он вручил мне плоский серебряный портсигар. Я с удивлением прочел выгравированную надпись: "С любовью от Марджери".
      - О, не обращай внимания, - сказал полковник. - Надпись можно удалить... Подарок одной женщины... которую я когда-то знал. Думал, тебе понравится. Памятный сувенир... гм...
      - Большое, большое спасибо, сэр, - произнес я.
      - Не за что, не за что. - Он высморкался, протер монокль и подал мне руку. - Что ж, удачи тебе, дружище. Надеюсь, мы еще как-нибудь увидимся.
      Мне не пришлось его больше увидеть. Он умер спустя несколько месяцев."